Электра героиня трагедии Эсхила “Хоэфоры”
Сюжет драмы – обстоятельства этого убийства. Клитемнестра, напуганная сном, приказывает Э. отнести жертвы на могилу Агамемнона. Для нее тяжело это поручение, и хор пленниц-плакальщиц – активное действующее лицо драмы – побуждает ее действовать и напоминает ей о правоте мести. По оставленному на могиле локону она узнает Ореста; вымышленная весть о его гибели помогает брату и сестре в осуществлении их замысла, и Клитемнестра, а затем и Эгисф погибают от рук Ореста.
Образ Э. у Эсхила не обладает достаточно яркими индивидуальными чертами;
Героиня трагедии Софокла “Электра”. (Вопрос о датировке трагедии, как и одноименной трагедии Еврипида, весьма сложен за отсутствием документальных данных; принятый в последнее время вариант – около 415 г. до н. э.) В отличие от Эсхиловой драмы Э. у Софокла – главная героиня. Сюжетная канва отличается от Эсхиловой некоторым усложнением и незначительными
Э. у Софокла не колеблется, не сомневается в своей решимости отомстить; и для того, чтобы ярче подчеркнуть ее духовные силы, Софокл оттеняет ее – как это было и в “Антигоне” – образом нерешительной, примирившейся со своей судьбой сестры Хрисо-фемиды. В. А. Жуковский так описывает образ Э.: “Убийство Эгисфа и Клитемнестры можно почесть одною только необходимою принадлежностью Софокловой драмы; душа ее одна Э., твердая, пылающая мщением, окруженная несчастиями, величественная в горестном унижении, и главное намерение стихотворца состоит единственно в том, чтобы представить этот великий характер в различных положениях, заставляющих различным образом его раскрываться”. Ж.-Ф. Лагарп считает характер Э. одним из самых драматических, которые ему известны (предпочитая в то же время Э. Вольтера – Софокловой).
Софокл делает все, чтобы усилить позицию Э. и Ореста и ослабить таковую же их противников: он оставляет без внимания собственные права Эгисфа на месть (сын Фиеста, которому Атрей причинил столько зла, имел все основания для вражды к сыну последнего); единственное, что позволяется сказать в свое оправдание Клитемнестре, – убийство стало местью за Ифигению, но контекст реплики (слова деспотической правительницы, а не униженно молящей) и само содержание обессиливают аргументы; Эгисфу победители на радостях даже не дают сказать ни одного слова в свое оправдание, торопясь покончить с ним быстрее и не желая затягивать дело речами.
Никакого отпечатка на образы трагедии не накладывает и позорное будущее Ореста, которому суждено предательски убить у дельфийского алтаря благородного Неоптолема. Симпатии Софокла неликом и безраздельно на стороне Э. и ее брата; финальная сцена – их радостное торжество над поверженными врагами. А. В. Шлегель отмечал “свежее дыхание жизни и юности”, “небесную радость в таком ужасном предмете”.
Эта позиция иногда вызывала упреки в адрес драматурга: П. А. Катенин, например, считал, что “холодная жестокость детей, убивающих мать, отвратна”. Безраздельная симпатия Софокла – его отличительная черта; ни покорность божественному миропорядку у Эсхила, ни безнадежно прозаическое, без малейшего проблеска торжества преступление у Еврипида не производят столь сильного впечатления. Э. Софокла оказала значительное воздействие на позднейшую литературу, гораздо более сильное, нежели образы Э. у Эсхила и Еврипида. Авл Геллий сообщает, что известный трагический актер Пол (IV в. до Р. Х.), исполняя роль Э., взял из могилы недавно умершего сына урну с его прахом (ложное доказательство смерти Ореста, нужное для того, чтобы усыпить бдительность правителей Микен) и “наполнил все вокруг не притворными, актерскими, но настоящими рыданиями и стенанием”.
Героиня трагедии Еврипида “Электра” (по-видимому, 413 г. до н. э.; эта дата не является единогласно признанной, и мнения исследователей колеблются от 412 до 413 г.). Образы главных героев у Еврипида совершенно иные, нежели у Софокла и тем более у Эсхила, – вплоть до полемики с предшественниками в некоторых деталях. Неожиданный сюжетный ход (остроумное решение Эгисфа, который, желая избавиться от опасности, грозящей от будущих детей Э., выдал ее замуж за нищего пахаря, уважающего, однако, царственное достоинство своей невольной жены и не желающего делить с ней ложе) позволяет совершенно изменить контекст и снизить образ героини. Она не меньше жалуется на нищету и лишения, чем на преступления матери и Эгисфа.
Утратил свою героическую непоколебимость и Орест: он лишь с трудом подчиняется оракулу Аполлона, укоряя его в несправедливости, и убивает мать, прикрыв лицо плащом, поскольку не в силах видеть собственного преступления. В последней сце не Кастор и Полидевк рассказывают Оресту о его будущей судьбе (которая афинскому зрителю была известна из “Орестеи” Эсхила). Симпатии Еврипида не столь однозначны, как у Софокла: он изображает Клитемнестру не жестокой, беспощадной правительницей, но усталой женщиной, с трудом выносящей бремя мужеубийства (важная сюжетная деталь: она спасла дочь от Эгисфа, желающего расправы ради полной безопасности), и победа над ней морально разбивает Э. и Ореста.
Эта трагедия никогда не относилась к числу наиболее популярных в театре Бврипида. А.-В. Шлегель считал ее самой слабой у поэта; П. Катенин придерживался того же мнения; оно было свойственно XIX в., но в XX была оценена по достоинству психологическая тонкость образов и высокая мораль простых людей, выведенных в трагедии.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)