Речь враля Ноздрева в поэме “Мертвые души”
Ярко индивидуализирована и речь враля Ноздрева. Ноздрев – это “разбитной малый” е присущей ему “зоркостью и бойкостью характера”. Его буйная и неугомонная натура в постоянном желании “погулять”, и в страсти к азартной игре, и в стремлении к авантюре, и в способности нагадить ближнему, и в неудержимом вранье. Разбитная, в высшей степени неорганизованная, беспардонная натура Ноздрева падка на совершение всяких нечестных поступков, на раздувание сплетен, небылиц. Почти вся его речь – это пустая, пошлая болтовня, сплошное
Вот примеры. “Я один в продолжение обеда выпил семнадцать бутылок шампанского”. “На этом поле русаков такая гибель, что земли не видно; я сам своими руками поймал одного за задние ноги”. “Пруд, в котором… водилась рыба такой величины, что два человека с трудам вытаскивали штуку”. Опровержение лживости Ноздрева делается не только способом прямого разоблачения, но и иным, очень тонким, замаскированным приемом. В кабинете его “были показаны турецкие кинжалы, на одном из которых по ошибке было вырезано: мастер Савелий Сибиряков”. В подчеркнутых словах несомненно ноздревское вранье и
Вот кисет, вышитый какою-то графиней, – это тоже деталь, крайне характерная для языка лжеца Ноздрева. Вот рябиновка, имевшая, по словам Ноздрева, “совершенный вкус сливок”; но так ее характеризует хозяин, на самом же деле в ней, “к изумлению, слышна была сивушища”. В этих примерах мы ясно чувствуем ноздревскую черту приврать и прихвастнуть и одновременно авторское разоблачение этой хвастливости героя. Недоверие к словам Ноздрева, таким образом, возрастает.
Ноздреву при его нечестности свойственны самоуверенность и запальчивость в отстаивании своих утверждений, даже заведомо ложных, которые он с азартом защищает как истинные.
Когда его зять усомнился в том, что лес, на который указывал Ноздрев, так скоро сделался его собственностью, Ноздрев невозмутимо утверждает: “Да, я купил его недавно”. – “Когда же ты успел его так скоро купить?” (возражает зять). “Как же, я еще третьего дня купил и дорого, чорт возьми, дал”. А когда зять выражает сомнение в сказанном Ноздревым и уличает его, говоря: “Да ведь ты был в та время на ярмарке?” – Ноздрев, ловчась и изворачиваясь, резко и задорно продолжает доказывать свое: “Эх ты, Софрон! Разве нельзя быть в одно время и на ярмарке и купить землю?”
Когда Ноздрев с Шлаковым играют в шашки и Чичиков, уличая хозяина в нечестной игре (именно в том1, что он пододвинул шашку), з-аявляет: “Ей место вон где”, Ноздрев вспыхнул: “Как, где место… да ты, брат, как я вижу, сочинитель”.
На следующее замечание Чичикова Ноздрев возражает: “За кого ты меня почитаешь? Стану я разве плутовать?” И когда Чичиков дальше отказывается играть с ним, он, “горячась”, говорит: “Нет, ты не можешь отказаться: игра начата”.
Ноздрев, отчаянный игрок, вставляет в свою речь выражения, связанные с карточной игрой: “не просадил бы”; “не загни я после пароле на проклятой семерке утку, я бы мог сорвать весь банк”; “попробуй он играть дублетом”; “убухал”, “продулся вирах”.
Речь Ноздрева, бывающего постоянно и в городском кругу, и в кругу кутил-офицеров, характеризуется, с одной стороны, наличием иностранных слов: безе, безешки, субтильный, скандальозно, кураж, еп §гоз, в эмпиреях и др., а с другой стороны, просторечными словами и выражениями: острил зубы на мордаша; бабиться с женою; нельзя никак сойтиться; мороз по коже подирает; ты можешь выиграть чортову пропасть; чорта лысого получишь; я не стану снимать плевы с чорт знает чего; не твоя берет.
В. В. Виноградов отмечает в речи Ноздрева, вращающегося в среде кутил-офицеров, “отголоски” “армейского” языка: “как покутили”; “бордо называет просто бурдашкой”; “в фортунку крутнул”; “это он называет: “.попользоваться насчет клубнички”; “ты жестоко опешишься”; “я давно хотел подцепить его”; “во рту… точно эскадрон переночевал” .
Для речи Ноздрева характерны следующие особенности: Резине переходы от одного чувства к другому; например, он говорит Чичикову: “Свинтус ты за это, скотовод эдакой! поцелуй меня, душа, смерть люблю тебя”. Или: “Не пущу!.. Пустяки, пустяки! Мы соорудим сию минуту банчишку”. Не пускает он и зятя, но тут же говорит: “Ну, чорт с тобою, поезжай бабиться с женою”. Многочисленные восклицательные и вопросительные предложения: “Я посмотрю тогда, какой он игрок! Зато, брат Чичиков, как покутили мы в первые дни! Правда, ярмарка была отличнейшая”.
Страсть Ноздрева к собакам выражается Гоголем в перечислении разновидностей собак: “и густопсовых, и чисто-псовых, всех возможных цветов и мастей: муругих, черных с подпалинами, полво-пегих, муруго-пегих, красно-пегих, черноухих, сероухих”. Тут же он приводит и всевозможные собачьи клички: Стреляй, Обругай, Порхай, Пожар, Скосырь, Черкай, Допекай, Припекай, Северга, Касатка, Награда, Попечительница. Словами Ноздрева, знатока-собачея, подчеркиваются и особенно положительные качества собак: “брудастая с усами”; шерсть стоит вверх “как щетина”; “бочковатость ребер уму непостижимая”; “лапа вей в комке”.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)