Интерпретация Сергея Гандлевского

Для Кибирова литература – не заповедник прекрасного, а полигон для сведения счетов с обществом, искусством, судьбою. И к этим потешным боям автор относится более чем серьезно. Приняв к сведению расхожую сейчас эстетику постмодернизма, Кибиров следует ей только во внешних ее проявлениях – игре стилей, цитатности. Если понимать постмодернизм как эстетическую усталость, оскомину, прохладцу, то он прямо противоположен поэтической горячности поэта.

Кибиров – мятежник наоборот. Он защищает традиционные ценности бытия. Ему чужд пафос

революционной ломки мира, ведущей к кровопролитию, торжеству Хаоса, извращению представлений о сущем и должном. 70 лет положила власть на то, чтобы верх и низ, право и лево опрокинулись и вконец перемешались в мозгу советских людей. Цель достигнута, здравому смыслу перебили позвоночник. Перевернутые понятия стали восприниматься как естественные, незыблемые, и жить стало невозможно. Кибиров стремится перевернуть их снова и поставить с головы на ноги. Ему присущ воинствующий антиромантизм. Кибиров выступает как проповедник естественного хода жизни, блюститель порядка и благонравия.

Поприще Кибирова, пафос “спасать

и спасаться” чрезвычайно рискованны, это – лучшая среда обитания для зловещей пользы, грозящей затмить проблеск поэзии (что ощутимо в наиболее декларативных стихах поэта). Но, к счастью, Кибиров слишком любит словесность и жизнь, чтобы быть только исправным сатириком-дидактором. Как раз любовь, чувствительность, сентиментальность дают ему право на негодование. Потому мы имеем дело с поэзией, а не с гневными восклицаниями в рифму.

Жизнелюбие Кибирова оборачивается избыточностью, жанровым раблезианством, симпатичным молодечеством. Словно на спор берется поэт за самые рискованные темы, будь то армейская похоть или оправление нужды. Кажется, повод может быть самым произвольным – лишь бы предаться любимому занятию, говорению: длинному, подробному, с самоупоением. С таким дерзким и азартным поэтическим темпераментом трудно уживается чувство меры: есть длинноты, огрехи вкуса, иной эпиграф грозит перевесить то, чему он предпослан. Но, как говорится, лучший способ бороться с недостатками – развивать достоинства.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5,00 out of 5)

Интерпретация Сергея Гандлевского