Откуда мог появится образ Хлестакова?
Доходы говорят об отсутствии в городе какого-либо производства, об убогом масштабе торговли и всей его хозяйственной жизни. Самые значительные расходы города шли на богоугодные заведения и на содержание полиции.
В архивных документах отражается и борьба, которая постоянно велась между полицмейстером и городским головою: полицмейстер и подчиненные ему лица – частный пристав, смотритель острога и прочие служащие в полиции – всеми правдами и неправдами стремились захватить те средства, которыми распоряжалась городская дума. Споры
Ну как здесь не вспомнить гоголевского городничего с его частным приставом и квартальными надзирателями? “Городничий… Да смотри: ты! ты! я знаю тебя: ты там кумаешься да крадешь в ботфорты серебряные ложечки,- смотри, у меня ухо востро!.. Что ты сделал с купцом Черняевым, а? он тебе на мундир дал два аршина сукна; а ты стянул всю штуку. Смотри! не по чину берешь! ступай!”.
При чтении статей И. Ф. Павловского о жизни Полтавы на память все время приходят известные страницы гоголевских произведений. “Заботились, – пишет Павловский, – и об освещении улиц, на что город тратил всего 300 рублей в год. Освещали по вечерам только в праздничные дни”. Ну, как тут не вспомнить ” Мертвые души ” и город ]Ч, где улицы освещались только светом из обывательских окон, а светло было только у дома губернатора, на бал к которому был приглашен Чичиков. “При рекрутском наборе дума, – пишет Павловский, – выдавала по 30 копеек в сутки на рекрута”‘. И опять невольно вспоминаешь реплику городничего: “…Да не выпускать солдат на улицу безо всего: эта дрянная гарниза наденет только сверх рубашки мундир, а внизу ничего нет” (IV, 24).
Но совсем не обязательно говорить о Полтаве, которую хорошо знал Гоголь, или о Чернигове, который мог быть известен писателю, – жизнь любого города того времени содержит черты, нашедшие воплощение в ” Ревизоре “. Так, например, современник Гоголя А. В. Никитенко (1804-1877) приводит в своих “Записках” и “Дневнике” сведения о жизни уездных городов, имеющих много общего с тем городком, в котором неожиданно оказался Хлестаков.
В юности А. В. Никитенко жил в маленьких уездных городах. “Замечательный город, – пишет он, – был в то время Острогожск”. Но и его будни были неприглядны.
Осенью и весною, как почти все города того времени, Острогожск “буквально утопал в грязи. Его немощеные улицы становились непроходимыми: среди них, как в месиве, барахтались пешеходы и вязли волы с возами. Немало было у нас толков о сооружении мостовой. По этому поводу даже затеялась переписка с губернскими властями. Дума ассигновала нужные деньги. Переписка тянулась годы, а от денег скоро и след простыл. Город тем временем выгорел, и дело о мостовой кануло в вечность: ее там и до сих пор нет. Да теперь Острогожску и не до мостовой. Он очень обеднел, его умственный уровень понизился, и он больше ничем не отличается от самых заурядных уездных городов наших” (стр. 93).
Никитенко пишет о тягостях жизни обывателей Острогожска. Слава самого образованного города края вызывала особое нерасположение всех губернских властей. Острогожск был у власти “как бельмо на глазу”, ибо “хищничество” властей “нигде не встречало такого упорного протеста, как там”.
Балашов и все подчиненные ему чиновники отлично умели внушать страх и использовать это чувство страха для выколачивания поборов у подвластного населения.
“При въезде в ревизуемый город его первой задачей было – задать как можно больше страху. Особенно доставалось городскому голове: ему приходилось отвечать за то, что в городе не было тротуаров, мостовых, каменных гостиных дворов, дерев вдоль улицы – одним словом, всего того, чем генерал-губернатор любовался за границей. Покривившиеся лачуги с заклеенными бумагой окнами, камышевые и соломенные крыши на деревянных строениях, немощеные улицы, все это оскорбляло в нем чувство изящного. Он не давал^себе труда вникать в причины таких явлений, но с бюрократическою сухостью относил их к разряду беспорядков, устранимых полицейскими мерами. Что у-*ерода нет средств, что обыватели чуть ли не умирают с голода – все это такие мелочи, о которых высокому сановнику было невдомек.
Уезжая, он отдавал полиции строгий приказ все исправить к его следующему приезду, то есть воздвигнуть тротуары, каменные рынки и т. д. Городской голова почесывал затылок, городничий покрикивал на десятских, те сновали по домам, понуждая жителей озаботиться украшением города. Но проходило несколько недель, все успокаивалось и оставалось по-старому”.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)