Статьи Андросова и Надеждина, посвященные первой постановке “Ревизора”
Статья Надеждина сразу вызвала протест и возмущение врагов “Ревизора”. Полагая, что автором статьи был Белинский, писатель Лажечников высказал свое негодование: “…Высоко уважаю талант автора “Старосветских помещиков” и “Бульбы”; но не дам гроша за то, чтобы написать “Ревизора”, эту потешку райка русского. Признаюсь, я сержусь на вас: вы пристрастны. Зачем (недаром) взыскивая с других за все и про все, вы прощаете все Гоголю? И если называете его комическим гением за то, что от души смеешься фарсу его, почему но назвать
В первых числах мая 1836 года начал работать над статьей о “Ревизоре” П. А. Вяземский. Эту статью для “(Современника” ему поручил написать Пушкин. I! письме к А. И. Тургеневу от 8 мая Вяземский писал: “Я готовлю для “Современника” разбор комедии, а еще более разбор зрителей”. На статью Вяземского сразу откликнулся Белинский. Полностью солидаризируясь с А. Б. В., он был глубоко иозмущен “светской” позицией Вяземского, защищавшего Гоголя с аристократической точки зрения: “У вас,- писал Вяземский, – уши вянут от языка “Ревизора”: о лучшее общество сидит
“Милостивые государи, – отвечал Белинский, – умейте садиться в кресла, будьте в гостиной как у себя дома, – все это прекрасно, все это делает вам большую честь… по какое отношение имеет все это к литературе?”.
“Говорят, – писал критик “Современника”,- что в комедии Гоголя не видно ни одного честного и благомыслящего лица; неправда: честное и благомыслящее лицо есть правительство, которое силою его закона поражая злоупотребления, позволяет и таланту исправлять их оружием насмешки. В 1783 году оно допустило представление Недоросля, в 1799, Ябеды, в 1836, Ревизора”. Так взакончил свою рецензию Вяземский. Но последняя мысль скорее соответствовала идее “Настоящего ревизора” Цицианова, чем “Ревизора” Гоголя. В позднейшей “Приписке к статье” Вяземский, защищая Гоголя от нападок “либералов” и отъявленных реакционеров, стремился сделать “Ревизора” безобидным произведением автора, в замысле которого “не было ничего политического”: “При появлении “Ревизора” было много толков и суждений в обществе и в журналах. Кроме самого литературного достоинства ее входила в разноречивые соображения о ней задняя, затаенная мысль.
Комедия была признана многими либеральным заявлением, вроде, например, комедии Бомарше “Севилъский цырюльник”, – признана за какой-то политический бранскугель, брошенный в общество под видом комедии. Это впечатление, это предубеждение, разумеется, должно было разделить публику на две противоположные стороны, на два лагеря. Одни приветствовали ее, радовались ей, как смелому, хотя и прикрытому нападению на предержащие власти. По их мнению, Гоголь, выбрав полем битвы своей уездный городок, метил выше… С этой точки зрения другие, разумеется, смотрели на комедию как на государственное покушение: были им взволнованы, напуганы и в несчастном или счастливом комике видали едва ли не опасного бунтовщика. Дело в том, что те и другие ошибались.
Либералы напрасно встречали в Гоголе единомышленника и союзника себе, другие напрасно открещивались от него как от страшилища, как от нечистой силы. В замысле Гоголя не было ничего политического. Он написал “Ревизора”, как после написал “Шинель”, “Нос” и другие свои юмористические произведения” .
Эта цитата из позднейших высказываний Вяземского ныражает не только взгляды автора рецензии. Вяземский – современник и участник споров о “Ревизоре”, нарисовал живую картину противоречивых толков о комедии.
Несмотря на слабые стороны статьи Вяземского о “Ревизоре”, она написана в защиту комедии Гоголя и в ней есть серьезные, значительные мысли. Недаром Пушкин писал о Вяземском: “Критические статьи к. Вяземского носят на себе отпечаток ума тонкого, наблюдательного, оригинального. Часто не соглашаешься с его мыслями, но они – заставляют мыслить”.
Не соглашался критик и с теми, кто не видел в “Ревизоре” высокой комедии. Конечно, говорил он, ” Ревизор ” не может считаться “высокой комедией” теми, кто полагает, что в такой комедии выступают только придворные или лица из светской гостиной. “Ревизор” отличается от “Мизантропа” или “Тартюфа” – его герой из заштатного уездного городка, но таков замысел художника. Понимая значение Расина, Мольера, Лагарпа так же, как и традиции двора Екатерины II и Людовика XIV, Вяземский выступает также сторонником новаторства своих современников.
Если ревизор должен явиться инкогнито, его подорожная городничему не поможет. Вяземский рассказывает о том, что в одной из губерний, и даже не отдаленной, действительно, произошел случай, подобный тому, о котором говорится в “Ревизоре”: “по сходству фамилий приняли одного молодого проезжего за известного государственного чиновника”. Начальство засуетилось и стало “являться” к молодому человеку.
С похвалой отзывался Вяземский и о языке комедии. Критики ужасаются простонародности языка комедии Гоголя. Но ведь это язык “выведенных Гоголем лиц” и он “имеет выразительную физиономию”. “Есть ли на белом свете люди, похожие на тех, которые выведены из комедии? Бесспорно, есть. Довольно этого!” .
Много сказав в защиту “Ревизора”, Вяземский все же называет комедию “шуточным вымыслом” и тем снижает ее значение. Из всех защитников “Ревизора” Белинский полностью одобрял одного Надеждина. Надеждин и, в первую очередь, сам Белинский утвердили “Ревизора” в глазах читателей как истинно великое произведение.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)