“Интеллектуальный роман” в творчестве Манна
Термин “интеллектуальный роман” был впервые предложен Томасом Манном. В 1924 г., в год выхода в свет романа ” Волшебная гора “, писатель заметил в статье “Об учении Шпенглера”, что “исторический и мировой перелом” 1914-1923 гг. с необычайной силой обострил в сознании современников потребность постижения эпохи, и это определенным образом преломилось в художественном творчестве. Писал Т. Манн: “стирает границы между наукой и искусством, вливает живую кровь в отвлеченную мысль, создает тот тип книги, который… может быть назван
К “интеллектуальным романам” Т. Манн относил и работы Фр. Ницше. Именно “интеллектуальный роман” стал жанром, впервые реализовавшим одну из характерных новых особенностей реализма XX в.- обостренную потребность в интерпретации жизни, ее осмыслении, истолковании, превышавшую потребность в “рассказывании”, воплощении жизни в художественных образах. В мировой литературе он представлен не только немцами – Т. Манном, Г. Гессе, А. Деблином, но и австрийцами Р. Музилем и Г. Брохом, русским М. Булгаковым, чехом К. Чапеком, американцами У. Фолкнером и Т. Вулфом, и многими
Немецкий “интеллектуальный роман” можно было бы назвать философским, имея в виду его очевидную связь с философствованием в художественном творчестве. Немецкая литература всегда стремилась понять мироздание. “интеллектуальный роман” стал уникальным явлением мировой культуры именно благодаря своему своеобразию. Томас Манн, Герман Гессе авторы дали наиболее глубокую интерпретацию современности. И все-таки немецкий “интеллектуальный роман” стремился к всеохватывающей системности. Если в американском “интеллектуальном романе”, у Вулфа и Фолкнера, герои ощущали себя органической частью огромного пространства страны и вселенной, если в русской литературе общая жизнь людей традиционно несла возможность высшей в себе самой духовности, то немецкий “интеллектуальный роман” – многосоставное и сложное художественное целое.
Романы Т. Манна или Г. Гессе интеллектуальны не только потому, что здесь много рассуждают и философствуют. Они “философичны” по самому своему построению – по обязательному наличию в них разных “этажей” бытия, постоянно соотносимых друг с другом, друг другом оцениваемых и измеряемых. Труд сопряжения этих слоев в единое целое составляет художественное напряжение этих романов. В немецком “интеллектуальном романе” время разорвано еще на качественно разные “куски”. Ни в одной другой литературе не существует столь напряженных отношений между временем истории, вечностью и временем личностным, временем существования человека. Особый характер имеет изображение внутреннего мира человека. Психологизм у Т. Манна или Гессе существенно отличается от психологизма, например, у Деблина.
Однако немецкому “интеллектуальному роману” в целом свойственно укрупненное, генерализованное изображение человека. Герой выступал не только как личность, не только как социальный тип, но как представитель рода человеческого. образ человека стал более объемным. Происходит, как говорил Гете о своем Фаусте, “неустанная до конца жизни деятельность, которая становится все выше и чище”. Главный конфликт в романе, посвященном воспитанию человека, не внутренний – главная трудность в познании. часто действуют причины, лежащие за пределами компетенции человека. В силу вступают законы, перед лицом которых бессильны поступки по совести. Тем большее впечатление производит, когда человек все-таки объявляет себя ответственным, принимает на себя “всю тяжесть мира”, когда Леверкюн, герой “Доктора Фаустуса” Т. Манна, признает перед собравшимися свою вину. Немецкому роману оказывается в конце концов недостаточно познания законов мироздания, времени и истории. Задачей становится их преодоление. Следование законам осознается тогда как “удобство” и как предательство по отношению к духу и самому человеку. Однако в реальной художественной практике дальние сферы были подчинены в этих романах единому центру – проблемам существования современного мира и современного человека.
Вышедший в 1924 г. роман “Волшебная гора” был не только одним из первых, но и самым определенным образцом новой интеллектуальной прозы. Нарисованная им вполне конкретно и осязаемо жизнь, хоть и увлекала читателя сама по себе, все же играла роль посредника между ней и не выражавшейся ею более сложной сутью действительности. Об этой-то сути и велась речь в романе. После выхода в свет “Волшебной горы” писатель опубликовал специальную статью, полемизируя с теми, кто, не успев освоить новые формы литературы, увидел в романе только сатиру на нравы в привилегированном высокогорном санатории для легочных больных. Содержание “Волшебной горы” не сводилось и к тем откровенным диспутам о важных общественных, политических тенденциях эпохи, которыми заняты десятки страниц этого романа.
Ничем не примечательный инженер из Гамбурга Ганс Касторп попадает в санаторий “Бергхоф” и застревает тут на семь долгих лет по достаточно сложным и смутным причинам, отнюдь не сводящимся к его влюбленности в русскую Клавдию Шоша. Воспитателями и наставниками его незрелого ума становятся Лодовико Сеттембрини и Лео Нафта, в спорах которых скрещиваются многие важнейшие проблемы Европы, стоящей на историческом перепутье. Время, изображенное Т. Манном в романе,- эпоха, предшествовавшая первой мировой войне. Но насыщен этот роман вопросами, обретшими острейшую актуальность после войны и революции 1918 г. в Германии. Сеттембрини представляет в романе благородный пафос старого гуманизма и либерализма и поэтому гораздо привлекательнее своего отталкивающего противника Нафты, защищающего силу, жестокость, перевес в человеке и человечестве темного инстинктивного начала над светом разума.
Ганс Касторп не сразу отдает предпочтение первому своему наставнику. Разрешение их споров вообще не может привести к развязке идейных узлов романа, хотя в фигуре Нафты Т. Манн отразил многие общественные тенденции, приведшие к победе фашизма в Германии. Причина колебаний Касторпа в том, что споры Сеттембрини и Нафты не отражают всей сложности жизни и сложности романа. Вторым слоем, придавая живой художественной конкретности высший символический смысл ведет Т. Манн важнейшие для него темы, об элементарном, необузданно-инстинктивном, сильном не только в видениях Нафты, но и в самой жизни. При первой же прогулке Ганса Касторпа по коридору санатория за одной из дверей раздается необычный кашель, “будто видишь нутро человека”. Устрашают обильные трапезы, с жадностью поглощаемые больными, а часто и полуживыми людьми.
Сама болезнь начинает восприниматься как следствие распущенности, отсутствия дисциплины, непозволительного разгула телесного начала. Через приглядывание к болезни и смерти (посещение Гансом Касторпом комнат умирающих), к рождению, смене поколений (главы, посвященные воспоминаниям о дедовском доме и купельной чаше), через упорное чтение героем книг о системе кровообращения, строении кожи ведет Томас Манн одну и ту же важнейшую для него тему. Постепенно и исподволь читатель улавливает сходство разнообразных явлений, постепенно осознает, что взаимоборство хаоса и порядка, телесного и духовного, инстинктов и разума происходит не только в санатории Бергхоф, но и во всеобщем существовании и в человеческой истории.
Вопрос, волновавший всех великих романистов XX в., вопрос о том, как правильно жить, воспринимается Томасом Манном как постоянно стоящая перед каждым задача.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)