Человек и природа в произведениях Пришвина
Для Пришвина – художника гармонического склада – это было угрозой творческой гибели: исчезал предмет художественного исследования. У него отняли возможность печататься: “Я писатель побежденного бессловесного народа без права даже писать”. На этом печальном фоне Пришвин обретает смысл жизни в любви к бытию, что и стало основой его личной философии: “Радоваться жизни, вынося все мучения”. Единственное богатство творческой личности – ощущение внутренней свободы: “Я не нуждаюсь в богатстве, славе, власти, я готов принять
Для творчества Пришвина характерен “геооптимизм” ( Горький ), т. е. утверждение радости жизни вопреки страданию. “Я, может быть, больше других знаю и чувствую конец на кресте, но крест – моя тайна, моя ночь, для других я виден, как день, как
Желание встать под “голубое знамя” христианства определило политическую позицию писателя – “ни за белых, ни за красных”.
В автобиографической повести-притче “Раб обезьяний” (позднее название “Мирская чаша” (1920), полный вариант вышел в свет в 1990 г.) Пришвин представляет современную Россию как дикую “Скифию”, в которой многовековой уклад жизни сметен революционным ураганом. Через всю повесть проходит мотив уничтожения и разрушения. На этом фоне разыгрывается драма борьбы человеческого духа и звериных инстинктов.
“Мирская чаша” развивает темы раннего творчества Пришвина. Вместе с тем это произведение, в котором сделана попытка охватить и осмыслить резкие перемены, происходившие в жизни, органично входит в литературный процесс первых послереволюционных лет. Пришвин показывает, как социальная катастрофа приводит к ожесточенной борьбе природного и рационального начала, к разрыву естественных связей человека и природы.
Пришвин старается воплотить целостный образ человека, собрать его по крупицам. Изображение человека в переломный момент жизни общества восходит у него к традиции “Медного всадника” А. С. Пушкина, впервые в русской литературе поставившего проблему спасения маленького человека от могучей стальной силы огромного государства.
Герой “Мирской чаши” Алпатов в определенной степени восходит к авторскому прототипу. Он старается осмыслить происходящее, с интересом присматривается к людям, творящим революционную историю.
Повесть имеет два плана – первый, бытовой, основанный на автобиографическом материале, и второй, опирающийся на взаимосвязь настоящего и будущего – возникновения новой жизни в новом обществе.
Опубликовать “Мирскую чашу” полностью не удалось. Две главы были напечатаны в газете “Новости”.
В 1924 г. вышла автобиографическая повесть Пришвина “Куры-мушка” (три звена будущего романа “Кощеева цепь”). Работу над произведением автор начал еще в середине 1910-х годов и впоследствии неоднократно возвращался к нему. В заглавии – детское прозвище писателя, оставшееся в памяти как синоним детства, счастья, гармонии и лада. “Кащеева цепь” – символ разъединения людей, и уже в детском сознании возникает стремление разбить эту цепь, объединить всех людей и сделать их счастливыми.
В послереволюционной России немногие писатели продолжали традиции лирической прозы: личностные оценки происходящих событий не были востребованы временем и обществом. Новая действительность требовала активной адаптации, но Пришвину, как и большинству интеллигентов старой формации, не хотелось утрачивать духовные принципы и идти на компромисс. В литературном процессе 1920-х годов он считался попутчиком. У него сложилась репутация большого художника, не стремящегося освещать актуальные проблемы современности, а склонного к поэтизации прошлого.
Критика не учитывала живых очерков Пришвина, явившихся откликом на насущные проблемы тех лет: “Каляевка” – о доме беспризорных под Сергиевым Посадом, “Башмачники” – о кооперативах башмачников и др.
Писатель действительно все чаще обращается к теме природы. Это было не “бегством в природу”, а скорее своеобразным видом борьбы с технократией, которой противопоставляется органическая цельность жизни, когда природа воспринимается как “зеркало человека”. С середины 1920-х годов писатель начинает создавать свою “микрогеографию”. Она складывается из ежедневных наблюдений за жизнью природы и человека. В этих записях и наблюдениях зарождается новый жанр Пришвина – лирическая миниатюра. Его этюды способны передать настроения и веяния эпохи, местный колорит. Началом можно считать книгу “Родники Берендея”, которая вышла в свет в 1926 г. с подзаголовком “Из записок фенолога с биостанции “Ботик””.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)