Роман Тургенева “Отцы и дети” и его критики

Представители реакционного лагеря объявили русских нигилистов “отрицательными догматиками”, “злейшими врагами прогресса”, разрушителями культурных ценностей. В статье “О нашем нигилизме” М. Н, Катков писал: “Отрицательный догматик ничем не связан; слово его вольно, как птица; в уме его нет никаких определенных формаций, никаких положительных интересов, которые могли бы останавливать и задерживать, его.

Вскоре вслед за “теоретиками” антинигилизма выступили практики – писатели, которые поставили себе целью

художественно дискредитировать нигилизм: В. Клюшников с его романом “Марево”, А. Писемский с “Взбаламученным морем”, В. Крестовский, Н. Лесков и другие.

Н. Шелгунов в “Письмах о воспитании” утверждал, что так называемый “нигилизм” был первой попыткой реального мышления сделать смотр словам и дать им более жизненный смысл”. Отмечая историческую роль и значение нигилизма, Н. Шелгунов писал: “Нигилизм как известная форма протеста уже исчез, но его содержание наполнило всю русскую жизнь, потому что оно исходило из существа свершавшегося у нас экономического переворота и из тесно связанных

с ним всех преобразовательных последствий. Освободив нигилизм от его несущественных сторон, тот же самый общественный разум воспользовался лежавшей в нем жизненной правдой и, не давая, даже не пытаясь давать ей никакого заглавия, вступил на путь реального мышления. Как ни мало было число его представителей но его последствия и влияние на русское общество гораздо шире и глубже, чем это кажется поверхностным наблюдателям. Нигилистический реализм превратился в реальное, практическое здравомыслие и проник всю русскую жизнь во всех ее мелочах”.

Павел Петрович Кирсанов воспитывался в пажеском корпусе. Пажеский корпус – привилегированное военно-учебное заведение в царской России для детей генералов и ВЫСШИХ сановников. Основан в 1759 году в Петербурге для подготовки пажей и камер-пажей (звания для молодежи из знати при царском дворе). В 1802 году пажеский корпус был реорганизован по типу кадетских корпусов. Принимали в пажеский корпус только молодых людей, зачисленных в пажи царского двора. Окончившие корпус пользовались преимущественным правом службы в гвардии и в специальных войсках, при выпуске получали чип подпоручика (в кавалерии – корнета).

Он однажды подарил ей кольцо с вырезанным на камне сфинксом. Сфинкс – загадочное существо. В древнегреческой мифологии чудовище в образе крылатой женщины с львиными лапами (или крылатого льва с головой женщины) и змеиным хвостом. Согласно мифу, сфинкс задавал прохожим неразрешимые загадки, после чего пожирал их или сбрасывал со скалы. Фиванскнй царь Эдип разгадал загадки сфинкса, и тогда последний сам бросился со скалы.

Но у Николая оставалось чувство правильно проверенной жизни; Павел, напротив, одинокий холостяк, вступал в то смутное, сумеречное время, время сожалений, похожих на надежды, надежд, похожих на сожаления, когда молодость прошла, а старость еще не настала. Здесь Тургенев передает часть собственных настроений, во власти которых он находился летом 1860 года. Так, в письме к А. А. Фету от 16(28) июля 1860 года из Куртавнеля он пишет: “Молодость прошла – а старость еще не пришла… Я сам переживаю эту трудную сумеречную эпоху, эпоху порывов, тем более сильных, что они уже ничем не оправданы – эпоху покоя без отдыха, надежд, похожих на сожаления, и сожалений, похожих на надежды”.

Здесь, как и в V главе, Тургенев выдвигает на первый план аристократические манеры и привычки Павла Петровича. Естественно, что они стали объектом сатиры для писателей демократического лагеря. В упоминавшемся выше сатирическом стихотворении “Отцы или дети?” Д. Минаев писал о Павле Петровиче Кирсанове:

В его лицо вглядитесь строже: Какая нежность, тонкость кожи! Как снег бела рука. В речах, в приемах – такт и мера, Величье лондонского “сэра” Ведь без духов, без несессера И жизнь ему тяжка.

Идейная борьба между либералами – георетиками “чистого искусства” и представителями гражданской поэзии, унаследовавшими традиции декабристов, Лермонтова и Белинского, практически выражалась в том, что на щит поднимались различные стороны и проблемы творчества великого русского поэта. Для первых Пушкин был ценен прежде всего как автор романтических поэм и элегий, некоторых лирических стихотворений, произвольно и неверно толкуемых ими и плане отрыва от действительности. Напротив, для вторых Пушкин был дорог и значителен в первую очередь как автор вольнолюбивых стихов, “Капитанской дочки”, “Рославлева”, “Истории села Горюхина” и других произведений, которые никак невозможно истолко-вать в плане отрыва от действительности. Пользуясь недолгим “золотым десятилетием” своего торжества (50-е годы), сторонники “чистого искусства” водрузили над Пушкиным свой флаг. Исторически объяснимое, но досадное заблуждение Базарова, как, впрочем, и некоторых его реальных прототипов, заключалось в том, что они устремились на штурм самого Пушкина, вместо того чтобы снять с него этот флаг.

Подобное заблуждение охватило в 60-х годах и некоторые круги студенческой молодежи, которая стала противопоставлять конкретные ремесла искусству, а критику различных социальных пороков общества – чувству красоты. Нельзя сказать, чтобы студенчество 60-х годов не понимало той огромной роли, которую всегда играли писатели, художники в деле распространения новых общественных идеалов, в воспитании нового мировоззрения. И, тем не менее большинство студенческой молодежи было уверено, что время увлечения искусством, эстетикой миновало.

Резко критическое отношение Базарова к народу, разоблачение предрассудков и заблуждений, рабской покорности, пассивности и долготерпения народа – все это не являлось случайным и не было выдумано Тургеневым. Если подходить ко всем этим фактам и явлениям исторически, они были присущи целому ряду реальных разночинцев-демократов 60-х годов и нашли отражение на страницах журнала “Современник”. Так, критика пассивности и долготерпения народа, направленная к воспитанию в нем революционных возможностей, содержится в поэме И. А. Некрасова “Коробейники”. Порицая пассивное поведение коробейников, приведшее их к трагическому концу, осуждая забитость Титушкиткача, Некрасов внушал русскому народу мысль о революционном пробуждении.

И это сразу заметил Чернышевский. Вспомним, какое революционное толкование он дал некрасовской поэме, говоря о “Песне убогого странника”: “Жалкие ответы, слов нет, но глупые ответы: “Я живу холодно, холодно”. – А разве не можешь ты жить тепло? Разве нельзя быть избе теплою? – “Я живу голодно, голодно”. – Да разве нельзя тебе жить сытно, разве плоха земля, если ты живешь на черноземе, или мало земли вокруг тебя, если она не чернозем, – чего же ты смотришь? – “Жену я бью, потому что рассержен холодом”. – Да разве жена в этом виновата?- “Я в кабак иду с голоду”. – Разве тебя накормят в кабаке? Ответы твои понятны только тогда, когда тебя признать простофилею. Не так следует, жить и не так следует отвечать, если ты не глуп”.

Здесь Базаров высказывает те мысли идеологов русской демократической интеллигенции 60-х годов, которые пропагандировали лучшие прогрессивные беллетристы и публицисты передовых журналов, в частности журнала “Современник”. Фразу Базарова о вере народа в Илью-пророка Тургенев почерпнул из конкретных жизненных наблюдений.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5,00 out of 5)

Роман Тургенева “Отцы и дети” и его критики