Аналитическая проблематика в книге Дмитрия Галковского “Бесконечный тупик”
“Бесконечный тупик” – книга примечаний к несуществующему тексту. Этот воображаемый текст и называется “Бесконечный тупик”. За ним идут примечания. Потом идут примечания к этим примечаниям. Потом идут примечания к примечаниям к этим примечаниям. И так далее.
В конце приложены вымышленные рецензии на “Бесконечный тупик”, стилизованные под манеру невымышленных и узнаваемых авторов. Примечания образуют несколько переплетающихся сюжетных линий. У автора есть их схема, карта книги.
Книгу надо читать целиком. Тут все
В этой книге каждый при желании найдет свое. И каждый будет оскорблен, удивлен, раздосадован. Книга откровенно провокативна, эпатажна, искренна, серьезна. На всякий тезис в ней можно найти антитезис. В книге есть сквозные герои: Одиноков (alter ego писателя), его отец, Соловьев, Чернышевский, Ленин, Набоков, Чехов, Розанов (выступающий как еще одно alter ego автора). Но:
“”Обознатушки-перепрятушки”.
Авторское описание первоначального вида книги дает возможность установить еще один источник, от которого отталкивался Галковский, формируя структуру “Бесконечного тупика”. Это “Бледный огонь” Набокова, у которого комментирующая часть текста (псевдокомментарии Чарльза Кинбота) многократно превышает комментируемую (поэму Джона Шейда), причем каждый фрагмент комментария пронумерован. У Галковского, однако, изъята комментируемая часть, благодаря чему книга обретает ореол загадочности, интригует вдвойне. Можно сказать, что “Бесконечный тупик” – книга примечаний к существующему для автора и не существующему для читателей тексту, “сложно организованное произведение со своим сюжетом, продуманной схемой филологических течений и противотечений.
В развертывании примечаний задействован механизм “цепной реакции”, ибо первое же из примечаний в свою очередь порождает примечание, потом идет примечание к этому примечанию и т. д. и т. д. Многие примечания напоминают дневниковые записи, причем объектом фиксации и осмысления становится в них не только личное, но и всеобщее (вернее, личное включает в себя и всеобщее). И в этом ощутима ориентация на “Дневник писателя” Достоевского, который тоже можно считать одним из источников “Бесконечного тупика”, но в еще большей степени – на “Опавшие листья” и “Уединенное” Розанова. Можно сказать, что Галковский сохранил приверженность розановскому принципу фрагментарности, но преобразовал его в духе постмодернизма. Вадим Кожинов уподобил “Бесконечный тупик” могучему древу, у которого 54 ветви с большим или меньшим количеством листьев-примечаний.