Западноевропейское искусство второй половины 19 века
В 60-е годы 19 века хромолитография позволяет уже создавать красочные плакаты. Эта возможность сразу привлекает многих живописцев, появляются плакаты художественных выставок. Однако подлинный плакатный стиль удается найти не сразу. Он зарождается и достигает своего расцвета в Париже, на Монмартре, в квартале художественной богемы, ночных кабачков, цирка и варьете, апашей и прожигателей жизни. Авторы этих цветных литографий, извещающих о появлении новой кафешантанной звезды, о новой мелодраме, о новых духах, – Шере, Леандр, Стейнлен, Боннар
Творчество Тулуз-Лотрека в известной мере завершает путь европейской литографии 19 века, и может быть сравнимо по своему значению (и для истории этой техники, и, возможно, для всей новой европейской гравюры) лишь с искусством Домье. Как и Домье, Тулуз-Лотрек был фанатиком литографии (он работал между 1892 и 1900 годами
Обращение Тулуз-Лотрека к графике и в частности к плакату (им создано около 30 плакатов) закономерно: тяга к монументализации образа, свободный рисунок, стремительные ритмы, динамика и ассиметрия композиции, контрастные сочетания локальных цветовых пятен – все это порождало особую экспрессию форм, которым становилось тесно в рамках станкового искусства.
Тулуз-Лотрек мастерски создает броский, хорошо запоминающийся образ, умеет выбрать яркий момент, подчеркнуть позу. Реальная форма в его плакатах подчиняется диктату эффектной, элегантной арабески, сюжет лаконичен, подчас вызывающе дерзок, цвет уже издали бъет ярким пятном.
Лотрек пользуется преимущественно двумя элементами литографии: острой линией и интенсивным пятном. В его произведениях эти элементы всегда гармонично соединяются в интересах выразительности листа. Он заставляет зрителя быть максимально активным в восприятии гравюры, предпочитает фрагмент целому, а гротеск – спокойному повествованию. Деформации Тулуз-Лотрека подчиняются законам действенности листа: он всегда очень далек от карикатуры, как бы он ни искажал черты или объемы, как бы ни утрировал внешность. Его портреты – всегда символы, почти знаки модели, а не насмешка над ней. Его деформации вытекают из условий деятельности и характеров его персонажей: монмартрские “звезды”, главные герои его афиш, чтобы не померкнуть в глазах требовательной и пресыщенной публики и как-то выделиться среди своих собратьев вынуждены были прибегать к различным ухищрениям. Отсюда экставагантность их манеры исполнения, облика, грима, причесок, туалетов, которые должны были врезаться в память зрителей. Каждый старался получше выдумать себе амплуа или “маску”. Зрительные впечатления от всего этого многое подсказали Лотреку. Равным образом он научился извлекать богатый декоративный эффект сопоставления модной ярко-рыжей окраски волос с холодными голубоватыми, серыми, зелеными тонами с черным пятном.
Изучение изменений форм и черт лица под воздействием искусственного освещения и расположение источника света снизу или сбоку открыло художнику, что эта совершающаяся в действительности деформация облика может быть воспроизведена в целях раскрытия явления характерного, обнаруживая неожиданные и невыявленные в обыденной обстановке качества облика. Таким образом искусственная “характерность” и “гротескность” ряда его персонажей, отработанная во многом ими самими, совпала с тем, что искал Лотрек, и помогла ему найти особенно выразительные средства индивидуальной характеристики.
У художника всегда доминирует чисто зрительное восприятие: он сам зритель, зрители его персонажи или же они – объект зрелища. В его творчестве подчеркнуто отсутствует момент нравственной и эстетической оценки: все заслуживает изображения, важно лишь выявить остроту восприятия, гротескность сопоставления, многообразие форм. Поэтому так част в плакатах Тулуз-Лотрека момент противопоставления, соединения противоположного. Это сопоставление строится то пластически, то сюжетно, то композиционно, то характерологически. Светлым силуэтам противопоставлены темные, но так, что это нарушает перспективу, фигуре статической – динамическая, плавным и сглаженным чертам лица – мелкие и острые. Образы Лотрека не двойственны, но двусмысленны (они не противоположны, а как бы “оборачиваются” то одним, то другим). Они не знают различия общего и частного, внешнего и внутреннего, главного и второстепенного. Вместо внешнего и внутреннего – лицевое и оборотное. Разделение на лицевое и оборотное и в свою очередь отождествление этих категорий характерно и для цветовых соотношений у Тулуз-Лотрека: эти соотношения не являются соотношениями дополнительных тонов; каждый цвет находится в “обратном” отношении не с одним, а с множеством других и в то же время объединяется с ними по сходству. Моменты сходства при подобном противопоставлении непременно есть и в позах, и в контурах, и в профилях. В таком восприятии всего окружающего, как одновременно похожего и непохожего, есть нечто от принципа цирковой клоунады, столь близкой художнику и элементами гротеска, и торжеством чисто внешней характерности.
Персонажи Тулуз-Лотрека всегда схвачены в определенный, острый и краткий момент: как раз предварительная выработка портретной формулы позволяет ограничиваться лишь минимальным. Таким образом мгновенность наблюдения, кратковременность состояния модели и сама манера литографии получают полное единство в каждом его плакате: они не требуют сосредоточенности и длительности восприятия, они мимолетны и расчитаны на кратковременное восприятие на ходу, но в то же время отличаются особенной сложностью и изощренностью композиции. И в этом нет никакого противоречия. Они имеют как бы несколько планов, и от зрителя зависит, на каком из них остановиться в своем восприятии. Плакаты Лотрека сразу же поражают почти произвольной игрой масштабов, утрированием пространственного элемента. Он работает яркими локальными цветовыми пятнами и при этом усиленно подчеркивает перспективные сокращения, отчего в каждой его афише как бы борются пространственные и аппликационные начала. Но ведущим формирующим элементом всегда оказывается линия, определяющая предельную выразительность контуров, причем художник очень тонко использует созвучие этих контуров, линий, силуэтов.
В каждой из его афиш поражает композиция, где ритмические противопоставления и линейные повторы чередуются так, что в листе не оказывается ни одной второстепенной детали. В целях усиления динамического начала Тулуз-Лотрек вводит в свои листы некоторые принципы японского эстампа: подчеркнутую ассиметрию, любовь к профильным формам, выделенность фрагмента.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)