Тургеневская концепция природы
Тургенев формулирует свой закон природы: “Тихое и медленное одушевление, неторопливость и сдержанностьощущений и сил, равновесие здоровья в каждом отдельном существе – вот самая ее основа, ее неизменный закон, вот на чем она стоит и держится. Все, что выходит из-под этого уровня – кверху ли, книзу ли, все равно, – выбрасывается ею вон, как негодное.”.
Но этот закон мрачен: в нем остается страшная для человека загадка, которую он не может понять. Трагизм жизни будет осознаваться до тех пор, пока человек не приблизится к природе, не сумеет
Такова была тургеневская концепция природы. Это было глубокое философское убеждение писателя, во многом определившее содержание его творчества. Наиболее прямо оно сказалось в “Призраках” и “Довольно” – программных произведениях писателя с этой точки зрения. Тургеневский философский пессимизм, как он отразился в этих повестях, содержал в своей основе мысль о враждебности человеку общих законов бытия и о невозможности для мыслящей личности проникнуть в тайны “всеобщего”. С этим и связывает писатель трагическую сторону человеческого существования. И такой взгляд несводим к каким-либо конкретным философским системам, а поэтому мы можем утверждать, что в “Призраках” И. С. Тургенев выступил в роли писателя-философа, а жанр произведения может быть определен и как философский очерк, где автор рассматривает три момента: природа – история – современность; прекрасное – ужасное; человек – общество.
Итак, мы рассмотрели повесть “Призраки” и нашли в ней наличие жанровых начал сказки, “фантазии”, путешествия, очерка в его разновидностях (исторического, философского), автобиографии, элегии, эстетического манифеста.
Такие произведения, т. е. совмещающие в себе несколько жанров, по мнению Р. Р. Москвиной ( XLVII, 263), относятся к “первичным формам словесности, как “смешанные”, “нетрадиционные” жанры: воспоминания, письма, эссе, очерк и пр. Они нетрадиционны не в том смысле, что возникают позже, предположим, новеллы или романа, нет, они всегда существовали рядом с ними, и у этих жанров есть своя традиция, – а потому, что они находятся как бы в “промежутке” между литературой и другими формами словесности: философией, публицистикой или, наконец, “непосредственной”, живой психологической прозой”. ( XIII, 263)
Все это (и философия, и публицистика, и психологическая проза) интересует писателя в начале 60-х годов, когда он работал не только над “Призраками”, но и над “Довольно”. Поэтому эти черты присущи и последнему произведению, ведь не случайно в литературоведении “Призраки” и “Довольно” принято рассматривать вместе.
Что же представляют собой “смешанные” жанры? Как показывает в своем интересном исследовании Л. Гинзбург, эта литература живет “открытой соотнесенностью и борьбой двух начал”. ( XXII, 9) Первое начало – это, по мнению автора, присутствие в повествовании жизненного опыта личности, причем, что особенно важно, опыта самого автора мемуаров, писем, эссе и пр. произведений этого жанра.
Разумеется, мы найдем здесь и беспристрастную, безличную информацию, но все же в целом именно эта соотнесенность фактов, событий к лично пережитому автором является для него важным принципом отбора, организации, интерпретации жизненного материала. Второе “начало” – это “некоторая эстетическая организованность материала”: произведение является художественной структурой.( XXII, 9) Что же касается зрелых структур словесности, то значение личностного начала здесь снижается по сравнению со “смешанными” жанрами. Структура таких жанров “воплощает в себе – и генетически и личностно, т. е. со стороны субъекта этой деятельности, – начальные стадии философского, эстетического или научного истолкования жизни в словесности”, ярким примером чего является повесть “Довольно”.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)