ТРАДИЦИИ Н. В. ГОГОЛЯ В САТИРЕ В. В. МАЯКОВСКОГО
Поэт В. В. Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру преимущественно как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.
Маяковский – поэт разносторонний.
РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране (“Хорошо!”); от антивоенных стихов начала XX века до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах “, ” Флейта-позвоночник”),
Не обходил он в своем творчестве и тему обличения пошлости, мещанства, обывательщины, бюрократизма. Здесь Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает линию, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть
Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя представляют собой законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом произведении чиновники от страха признают в Хлестакове Ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В “Прозаседавшихся”: И вижу,
Сидят людей половины.
О, дьявольщина!
Где же половина другая?
В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в “Ревизоре”, но по своей абсурдности она не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”.
В “Ревизоре” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.
Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские гали-фища”, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие, как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”. Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. К подобному приему прибегал и Маяковский в пьесе “Клоп”, где Пьер Скрипкин переносится в будущее.
В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического и мещанского быта и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры в дальнейшем были продолжены и развиты такими мастерами слова, как М. Булгаков, И. Ильф и Е. Петров, Фазиль Искандер и другие.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)