Сатира по роману Войновича “Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина”
Достойным продолжателем сатирического жанра в современной литературе является, я считаю, писатель Владимир Войнович. Его произведение “Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина” долгое время не публиковалось в нашей стране и лишь во времена демократических перемен стало доступно русскому читателю. Этот роман-анекдот высмеивает жизнь нашего общества при тоталитарном режиме Сталина. Писатель подвергает сатирическому анализу все важные сферы государства: народное хозяйство, армию, правительство и сам социалистический
События происходят перед самой войной в военной части, расположенной в сельской местности. Сюжет прост: в расположении части приземляется аэроплан с неисправным мотором. К самолету приставляют часовым Чонкина, и он, забытый начальством, охраняет самолет всю войну, а под конец еще и вступает в бой за него, правда, со своими войсками.
Автор высмеивает царящую в Красной Армии муштру, солдафонство, глупость и жестокость. В самом начале романа-анекдота происходит дикая сцена наказания Чонкина, неправильно отдавшего честь
Про Чонкина, охраняющего самолет, начальство забыло. Иван женился на деревенской бабенке Нюрке, дом которой был по соседству с самолетом. На свои рапорты, в которых он просил выдать ему “сухой паек на неограниченное время”, ответа не получал. Начало войны Чонкин встречает, сидя в туалете и читая наклеенные на стенах обрывки газет, из которых он черпал политическую информацию.
В романе показана трусость и глупость командного состава армии. Когда капитану Миляге притащили пленного “шпиона”, он сначала избил его, а потом, узнав, что фамилия “шпиона” Сталин, пришел в ужас и стал пресмыкаться перед пострадавшим: “Капитана знобило. Он уже видел себя приставленным к стенке”. И было от чего ему стушеваться: арестованный назвался отцом вождя Сталина. Атмосферу подобострастия и подхалимства Войнович передает через пафос самого проходимца. Осмелев, тот начинает пугать офицера: “Что, испугался, бандит?” Но капитан Миляга погибает от другой своей глупости: попав по пьяному делу в плен к своим же, он со страху начинает говорить по-немецки, и его принимают за немецкого шпиона. Бестолковщина продолжается и выливается в целое сражение за злосчастный аэроплан, который Чонкин с Нюркой защищают от своих же. Войска во главе с генералом удивляются, что один человек мог им столько времени противостоять. На самом деле им противостояла собственная глупость и неразбериха.
Виновника суматохи в конце концов арестовывают и увозят. Описывая момент прощания Чонкина с Нюркой, автор показывает символически, что, пока в армии будет царить такая атмосфера, глупость и трагедии, с ней связанные, никогда не кончатся. “Я еще вернусь!” – гордо кричит придурковатый Чонкин своей подруге на прощание.
Завершается роман-анекдот сценой, на мой взгляд, обличающей ура-патриотизм, присущий сталинской эпохе и вообще тоталитарному режиму. Селекционер-самородок Глады-шев находит на поле боя убитого шальной пулей за злосчастный аэроплан мерина. Под копытом лошади лежал смятый клочок бумаги с надписью: “Если погибну, прошу считать коммунистом”. Этой горькой улыбкой из недавнего трагического прошлого кончается роман-анекдот.
Произведение Войновича было по-разному воспринято литературной критикой и представителями общества от армии и идеологии. Некоторые военные сетовали на то, что автор в слишком оскорбительной форме изложил события героической эпохи и т. д.
Я считаю, никакого оскорбления нет. В резкой форме высмеяны недостатки общества, стоившие нашей стране миллионов невинных жизней.
Проблемы, поставленные Войновичем, задевают самые болевые точки нашей военной и идеологической жизни, а также и нравственной. Они и сейчас продолжают оставаться бельмом в глазу некоторых чиновников и просто некультурных людей. Так и должно быть. Зло не уходит без боя.
Сатира Войновича заслуживает серьезного и непредвзятого подхода. Перед нами проза мастера, умеющего оригинально использовать и артистически сочетать элементы литературных традиций. Войнович пишет о людях, условиями тоталитарного режима превращенных в озлобленную, запуганную и жадную толпу. И следует заметить, у него эти люди подчас действуют в ситуациях, повторяющих самые героические и трогательные коллизии мировой классики, русской классики и фольклора.
Особой популярностью у современного читателя пользуется книга “Жизнь и приключения солдата Ивана Чонкина”.
Недотепа Чонкин, посланный в село Красное стеречь останки разбитого самолета, в суматохе начала войны забытый на этом никому не нужном посту, на свой лад переживает все приключения сказочного простака Иванушки. Смирный и доверчивый, Чонкин берет верх над врагами, казалось, неуязвимыми – капитаном Милягой и его подручными, он обретает кров и добрую подругу Нюру. Презираемый, получает в финале невиданную награду – орден из генеральских рук. Но тут и сказке конец: орден тотчас отбирают, а самого тащат в кутузку. Этот эпизод не что иное, как пародия на одну из сцен романа “Девяносто третий год” с его грозной патетикой и торжественными размышлениями о путях истории и трагизме человеческого удела. Ироническая проза Войновича ориентирована и на эти проблемы.
Секрет замысла в том, что Чонкин. вопреки своей невзрачности и лукавым авторским замечаниям, герой отнюдь не народный. В густо населенном мире романа, где жестоко извращены понятия достоинства, чести, долга, любви к отечеству, еще живо одно истинное человеческое чувство – жалость. Она живет в груди Чонкина, худшего из солдат, главаря мифической банды, взявшей в плен людей Миляги и разгромленной полком под командованием свирепого генерала Дрынова.
Объявленный государственным преступником, Чонкин далек от вольномыслия. Он и вождя чтит, и армейский устав уважает, да так, что готов лечь костьми, охраняя вверенный ему “металлолом”. Только беспощадности, популярной добродетели тех лет, Чонкину Бог не дал. Он всех жалеет: Нюру, своих пленников и кабана Борьку. Даже Гладышева, который пытался его застрелить, Чонкин пожалел, за что и попался. Наивному герою Войновича невдомек, что доброе сердце – тоже крамола. Он со своим даром сострадания воистину враг государства “и лично товарища” Миляги, Дрынова, Сталина.
Кстати, Сталин в романе не присутствует. Это своего рода волшебное слово, из тех, что в мире страха и обмана значит больше, чем реальность. Если в начале времени “Слово было Бог”, то здесь, изолгавшееся и обездушенное, оно предстает как мелкий шкодливый бес, чья прихоть самовластно распоряжается судьбами персонажей.
Наблюдательность писателя остра, но и горестна, ирония не дает повода забыть, что его персона – это оболваненные, обездоленные бедолаги, живущие словно в бредовом сновидении, но мучающиеся по-настоящему. Войнович неистощим в изображении комических ситуаций, но слишком сострадателен, чтобы смешить. И сегодня мы читаем Войновича иначе: не только смеемся над героями, но и глубоко сочувствуем им.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)