Русский литературный концептуализм
“Родоначальниками” русского литературного концептуализма явились Всеволод Некрасов, Лев Рубинштейн, Дмитрий Александрович Пригов. Некрасов Всеволод Николаевич р. 1934 – поэт, автор статей по вопросом литературы и искусства (“Экология искусства”, “Как это было (и есть) с концептуализмом” и др.). Начинал в 50-е гг. как участник лианозовской школы, в середине 70-х явился одним из создателей московского поэтического концептуализма. Первый этап творчество Вс. Некрасова связан с усвоением и развитием принципов игровой поэзии, интересом
Как представитель неофициальной русской литературы Вс. Некрасов имел возможность публиковаться лишь в самиздате (журнал “37”) и за границей (“Тваж”(1964), “Аполлон-71”, “Ковчег”, “Литературное А – Я”, “NRL” (1981), “Schreibheft” (1987), “Kulturpalast” (1984)). В СССР до периода гласности печатал лишь стихи для детей. В настоящее время на родине изданы книги Вс. Некрасова “Стихи из журнала” (1989), “Справка” (1991). Подборки стихотворений представлены на страницах журналов “Дружба
Всеволод Некрасов, обратившись к феномену клишированного сознания, не только дает его поэтический адекват, но и стремится взорвать автоматизм стандартизированного мышления, показать пустоту расхожих формул, которыми пользуются “массовые” люди. Писатель отказывается от стиха традиционного типа, точнее – подвергает его деконструкции, преображая неузнаваемо. Имитируя непрофессионализм, неумелость, черновое письмо, Вс. Некрасов активно экспериментирует в области графического оформления, метрики, ритмики, фоники, обновляет образную систему.
Стих Вс. Некрасова и на стих-то на первый взгляд не похож. Это не каллиграфия, а какие-то каракули. Вместо стройных столбцов, закованных в ритмически подобные строфы, – полная графическая свобода и даже “расхристанность”. Здесь и своеобразная графическая парцелляция, и сквозные пробелы, и сноски как составная часть стихотворения, и тройные параллельные ряды стихов, предполагающие двойной способ чтения произведения: поочередно – по вертикали и последовательно от начала до конца – по горизонтали, и визуальные стихи,.. Все это способно вызвать удивление, недоумение и даже шокировать вольностью обращения с традицией, но вряд ли оставит читателя равнодушным.
Вс. Некрасов исподволь ломает стереотипные представления о том, каким должен быть стих, какой должна быть поэзия, вовлекает читателя в игровые отношения с текстом, расшатывает в его сознании окаменевшие модели мышления. Этому же служит примитивистская прозаизация и абсурдизация стиха, его намеренный антиэстетизм.
Вс. Некрасов ориентируется на речь предельно упрощенную, бедную, сотканную из концептов – устоявшихся, клишированных, долго бывших в употреблении и совершенно стершихся высказываний, а также – “из междометий, из интонации, из пауз” 5, с. 104. Нередко поэт выстраивает целые ряды-перечни, состоящие из концептов, – своеобразные знаковые каталоги, характеризующие советский менталитет. Сюда входят газетно-журнальные заголовки (“пути и судьбы // навстречу жизни // сильнее смерти // за тех кто в море”), “общие места” печати (“Москва столица”, “защита мира”, “простой советский”), широкоупотребительные фразеологизмы (“отсюда вывод”, “не в курсе дела”, “давай не будем”), урезанные строки популярных песен (“любимый город // веселый ветер”), пословицы, поговорки, присказки (“не кот наплакал // не вор не пойман // закон не писан”, “Одесса мама”) и т. д.
Чтобы сделать привычное, а потому незамечаемое, кажущееся нормальным, видимым, писатель использует новые – очень протяженные пространственные отношения между словами. “Слова-наименования, замедленные, приостановленные (словно изъятые из скоростного автоматизма обычного стиха) располагаются поэтом больше, чем на бумаге… в опустошенном нами мире, покинутом “словом, бывшим вначале”” 3, с. 119. Это качество поэтики Вс. Некрасова отражает обилие крупных пробелов (предполагающих наличие длительных пауз), коротких (нередко состоящих из одного слова или буквы) строк, отсутствие знаков препинания (в сущности, ненужных из-за обилия пробелов и краткости строк), особое расположение стихов на плоскости листа.
199
Межстиховое пространство выполняет у Вс. Некрасова роль подтекста, корректирующего понимание текста. Слова не сливаются, нейтрализуя смыслы, они обособлены, выделены, проакцентированы. В пробелах как бы умещается не высказанное вслух, подразумеваемое, квинтэссенция чего – выраженное вербально. “Важным средством обособления, локализации слова становится словесный повтор. Многократный повтор “остраняет” слово, нарушает механизм рефлекса, привычки, инерции восприятия…” – отмечает Владислав Кулаков 230, с. 22. Так поступает, например, писатель, раскрывая назойливо-агрессивную настойчивость, неотвязность пропаганды.
Бессмысленная тавтология вызывает смех. Этой же цели служит соединение дискурса высокопафосного пропагандистского лозунга с дискурсом прозаического железнодорожного объявления, в семантическом отношении отрицающих друг друга.
Параллельно с обособлением Вс. Некрасов может, напротив, сливать многократно повторяемые слова (группы спов), создавая “заумные” знаковые образования, перетекая через которые изначальный смысл меняется на противоположный. Например, строчка “Скифов” Александра Блока, тиражируемая по моделям, используемым в пропаганде тоталитарного общества, приобретает следующий вид:
Нас тьмы и тьмы и тьмы и тьмы и тьмы и мыть и мыть
В другом случае расхожая формула “Гражданин! Вы не за границей” благодаря остранению обнажает не просто свою хамскую природу, а тоталитарную знаковость. “Вы не за границей” означает: не претендуйте на уважительное отношение, не пытайтесь отстаивать свои права, не привередничайте – довольствуйтесь тем, что есть. При многократном повторе слова “гражданин” сквозь поучение-окрик проступает и иное, неоказененное значение этого слова, оттеняющее оскорбительность языка, на котором обращаются к советскому человеку.
Идеологические фетиши тоталитарного государства предстают у Вс. Некрасова как означающие-подделки, отсылающие к пустоте.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)