Открытие памятника Пушкину поэту в Москве в 1880 году
История образа Пушкина в памяти поколений хранит немало удивительного. В ней есть страницы, повествующие о событиях, на иной взгляд трудно сопоставимых. Вот, к примеру: пока не утихали устные и журнальные баталии, ставилась под сомнение актуальность Пушкина для эпохи 60-80-х годов прошлого века, в то же самое время усилиями почитателей пушкинского гения велась долгая и кропотливая работа по увековечиванию его памяти в монументе. Эта трудная миссия завершилась в 1880 году открытием в Москве памятника, грандиозным чествованием поэта, пробуждением
Вспомним, как создавался монумент, ведь эта история и любопытна, и примечательна для представлений о том, каким было отношение к поэту в различных кругах российского общества.
Первые прошения о создании памятника в честь великого поэта подавались еще в 1855 году, сразу же после смерти Николая I. Однако они не получили удовлетворения. Еще через пять
Сбор средств велся долго – почти десять лет не хватало нужной суммы. После создания в 1870 году специальной комиссии, в которую вошли лицеисты, в том числе и пушкинского курса, дело пошло скорее. Почти во всех периодических изданиях 1871 года было опубликовано воззвание о сборе средств на памятник, которое завершалось такими словами: “В настоящем деле нет, кажется, надобности придумывать доводы для привлечения жертвователей. Значение Пушкина так сознается всеми, права его на памятник так несомненны, что к сказанному прибавлять нечего. Пусть только всякий, сочувствующий великому поэту, принесет свою посильную лепту: как бы ни была она ничтожна сама по себе, она получит свой вес в итоге пожертвований, и средства для осуществления достойным образом общего желания могут быть собраны в короткое время”2.
Воззвание было встречено сочувственно, действительно “вся Россия” приняла участие в сооружении монумента. В газетах и журналах публиковались длиннейшие списки фамилий и сумм. Там были и высокопоставленные особы с крупными вкладами, и имена крестьян, мелких купцов, приказчиков, жертвовавших скромную лепту в несколько копеек. В итоге нужная сумма была быстро собрана. К этому времени принято решение, что памятник будет поставлен не в Царском Селе, а в Москве, где поэт родился, куда вернулся после Михайловской ссылки.
В трех конкурсах проектов монумента принимали участие сильнейшие скульпторы того времени. Большинство моделей представляли многофигурные композиции, в которых фигура поэта устанавливалась на вершине горы, скалы, а вокруг располагались либо Муза, передающая ему венок славы, либо читатели его, а то и целые вереницы пушкинских героев. Представленные проекты не удовлетворяли, ибо были чересчур выспренними, перегруженными романтизированными аллегориями – ключами, бившими из-под скалы, “родниками поэзии”, крылатыми херувимами. Победителем последнего, третьего конкурса, был признан молодой и малоизвестный тогда скульптор, бывший крепостной Александр Михайлович Опекушин, ученик профессора Петербургской Академии художеств Д. Иенсена. Комитет по сооружению памятника отдал предпочтение модели Опекушина как “соединявшей в себе с простотою, непринужденностью и спокойствием позы – тип, наиболее подходящий к характеру наружности поэта”.
Скульптор подчеркнул в своем варианте памятника простоту, человечность гения, его доступность и открытость. Его поэт – мыслитель, гражданин. Непритязательность, задушевность образа передаются композицией и пластикой фигуры.
Опекушин представил Пушкина одетым в длинный сюртук с наброшенным сверху плащом. “.Движение и поза стоящей фигуры отличаются непринужденностью и живостью, не исключающими, однако, благородной возвышенности образа.”. Далее в описании памятника искусствоведом И. М. Шмидтом подчеркиваются естественность позы, выразительность мягко вылепленной головы статуи. Особо отмечается мастерски найденный скульптором легкий наклон головы, благодаря которому завершился, получил собранность общий силуэт памятника, а в самом образе поэта еще более усилилось неповторимое “пушкинское звучание”, которым проникнуто все творение скульптора.
Реалистический образ, созданный Опекушиным, отвечал стремлениям передовой части русского общества увидеть Пушкина великим и вместе с тем “лишенным какой-либо театральности и надуманности, величавым в своих думах и вместе с тем демократичным по всему облику. Опекушин точным чутьем большого художника сумел уловить эти требования и ответить на них.”,- пишет И. М. Шмидт.
Мнения о памятнике, конечно же, не были единодушными. Некоторых покоробила чрезмерная “простота” монумента, несоответствие идее возвышенного вдохновенного пророка. Появились в печати и восторженные отклики-. “Сходство с верным портретом Пушкина и маской, снятой с лица в день его кончины, вышло выразительное,- отмечает автор заметки в “Народной школе” за 1880 год.- Черты лица поэта переданы замечательно верно, с тою именно печатью думы, которая свойственна гению. Поза непринужденная, простая, полная внутреннего движения. Кажется, как будто поэт, углубившись в себя, обдумывает одно из наиболее зрелых своих произведений”. В другом популярнейшем русском журнале “Нива” отмечалась удача создателя памятника, изобразившего поэта в состоянии тихой скорби и грустной задумчивости, которая так сквозит в его лирических произведениях (“Нива”, 1870, ,№ 21). Многие авторы отзывов и хвалебных откликов отмечали как большую победу скульптора достижение им ощутимого движения в фигуре и позе Пушкина. “.Он на пьедестале своем не окаменел, а как бы двинуться хочет”,-писал известный русский писатель А. Ф. Писемский.
Открытие памятника побудило многих стихотворцев вновь обратиться к имени поэта.
В столице, Пушкину любезной, В Москве, в виду монастыря, Поднялся ныне лик железный, Родного нам богатыря. То Пушкин, наш поэт великий, Задумчиво явился нам И утешеньем, и уликой, Наставник временам.
Такими стихами отозвался на открытие памятника писатель В. Соллогуб (“Московские ведомости”, 1880, № 160).
(1 votes, average: 5,00 out of 5)