Островский был человеком большого сердца
Островский, сердце которого знало цену страсти, говорил близким, что понимает Фауста, пожелавшего, “когда ему вернули молодость,- не власти и богатства, не бессмертия, а простой женской любви. Это сильнее смерти…” По воспоминаниям современников, Н. Островский бережно относился к женщине. Ему претила любая развязность, даже грубая храбрость “лихих девчонок”, он любовался женственностью, всегда заботился о том, чтобы не поранили женственность женщины. Н. Островский обладал “какой-то необъяснимой притягательной силой”, был
Современники говорили о нем: “Необычна и многокрасочна была жизнь Николая Островского; и так же необычен и исключительно одарен был он сам. Безрадостное детство, скрашенное чтением книг, питавших в нем неукротимый дух протеста и жажду борьбы. Героическая юность в огне гражданской войны, в рядах ленинской партии. Долгие годы тяжелой болезни в самом расцвете сил. И, наконец, последние дни, озаренные блеском заслуженной славы, почета и общего
Прозвучавшие из уст этого человека многие, порой трудные, но бесстрашные думы о революционном долге, о партии и народе, о любви и революции, о семье и Родине складывались не как утешительное лекарство для своего собственного безвыходного положения, не как удачно составленный рецепт исцеления от страданий другим. Они были прожиты, выношены его сердцем. Эти суждения выражали важнейшие моменты его мировоззрения, которое отражало существо воззрений его народа на жизнь общества.
Но убеждения Н. Островского в том, что “ни семья, ни любовь,- ничто не дает сознания наполненной жизни. Семья – это несколько человек, любовь – это один человек, а партия – это 1600 000. Жить только для семьи – это животный эгоизм, жить для одного человека – низость, жить только для себя – позор” (30 апреля, 1930 г.),- эти слова надо читать в совокупности с другими его высказываниями: “Только революционеры могут научить мир, как надо ценить и беречь женщину”. Или с теми, когда Н. Островский осуждал “размашистую беспечность” людей, разрушающих свою семью. “Какое недомыслие!..- говорил он.- Все наши достоинства и проступки в конечном счете достаются обществу, в котором мы работаем и для которого живем. Легкомысленные, себялюбивые люди воображают, что они только себе испортили, а рядом с ними в самом начале испорчена жизнь их детей… Нет, в этом вопросе человек вполне определенно показывает свою внутреннюю сущность…”.
Как показывают материалы духовной биографии писателя, он жил всегда всей полнотой чувств, не умерщвляя своих эмоций, он не был “политически функционирующим” человеком. (Так чаще всего трактуют личность в социалистическом обществе буржуазные советологи.) В связи с этим нельзя не видеть того, что, например, ставшие тоже отточенной формулой слова: “Кроме личного, у нас есть гораздо большее – это борьба и честь нашей Родины” – родились в письме к жене, напоенном чувством нежной любви, привязанности и пронзительной грусти (7 октября, 1936 г.). А буквально брызжущие оптимизмом строки: “Да здравствует упорство! Побеждают только сильные духом. К черту людей, не умеющих жить полезно, радостно и красиво. К черту сопливых нытиков. Еще раз – да здравствует творчество!” – Живут рядом с печальной констатацией: “Здоровье мое, если Говорить правду, ни к черту, но работаю по 12 часов, в две Смены” (2 августа, 1936 г.).
Те этические воззрения, которые с такой взволнованностью, страстностью обнажал в своих суждениях Н. Островский, не были всего лишь минутами настроения, взрывными эмоциями человека, отчаянно боровшегося за жизнь. Они с трепетной непосредственностью эмоциональной натуры Н. Островского выражали те представления о новых взаимоотношениях личности и общества, которые уже на протяжении многих десятилетий политической борьбы вырабатывались, проверялись жизнью в практике профессиональных революционеров ленинской школы. Именно к плеяде революционеров, близких по духовному родству к Н. Островскому, . относится Ф. Э. Дзержинский, “железная” воля которого (как впоследствии и воля Н. Островского) сумела в тяжелейших условиях классовой. борьбы сохранить чуткое сердце как высший символ гуманных деяний человека.
Характеризуя роман “Как закалялась сталь”, Платонов высветлил в образе главного героя такие качества, как “сердце будущего высшего человека”, “благородство трудящегося человека”, его “растущий разум и будущее нравственное могущество”, его патриотическое чувство (“самое дорогое в борьбе – это сохранить друг друга, потому что социализм в гражданскую войну весь еще в возможности, а возможность эта находится в людях”); его “жизненное творчество добра”; его способность “работать до самозабвения… душой большевика”. Павел Корчагин предстает в статье А. Платонова как “нежный, мужественный и верный сын рабочего народа”, как “доказательство, что жизнь неугасима, что заря прогресса человечества еще только занялась на небосклоне истории”.
Подчеркивая бесспорную художественную цельность книги Н. Островского, “огромный такт и объективность самого Островского как писателя”, А. Платонов, на наш взгляд, наиболее интересно решал один из центральных вопросов морально-этической концепции романа – вопрос о праве и долге в поведении Павла Корчагина. А. Платонову удалось доказать, что ни в, один даже из самых драматических моментов в жизни Павла. Корчагина не происходило ни духовного, ни эмоционального: истощения характера или аскетического умерщвления его жизненных сил.
А. Платонов, так сложно и нередко трудно решавший в своем собственном творчестве проблему соотношения в характере нового человека рационального и стихийно-эмоционального начала, показал главное – что в процессе беспощадной борьбы за осуществление идеалов революции Павел Корчагин, плативший “даже за обычное счастье человеческой молодости… двойной и тройной ценой”, раскрыл поразительное богатство своей личности, ее искрящееся жизнелюбие. А. Платонов писал о том, что чистота нравственных устремлений Павла Корчагина осуществлялась не ценою личных жертв, а все более глубоким и полным постижением высшей человеческой радости. Поэтому Платонов особенно пристально исследовал тему любви в романе.
Основное в концепции А. Платонова представляла идея о неиссякаемой жизненной энергии героев Н. Островского, которая расценивалась им как дар природы и была поставлена в прямую СВЯЗЬ (как и в диалектике чувств) с жизненными силами народа, пролетариата. Поэтому и возникала в пой статье метафора о “материнской силе” пролетарской революции, а вместе с ней и формулировалась яркая в своей социальной обнаженности (и одновременно крайняя в попытке увидеть абсолютным закон о “целесообразной жизни народа”) идея о том, что “любая женщина, обручившись с мужчиной, может родить ребенка, но лишь от народа зависит – будет ли нот ребенок в своей дальнейшей судьбе жалким существом или прекрасным человеком”.
Для А. Платонова герой Островского был воплощением истинно прекрасного человека.
В отличие от подавляющего большинства критиков 30-х гг. Л. Платонов стремился отыскать те аспекты исследования, которые бы позволили ему рассмотреть роман “Как закалялась Сталь” не только в общем социально-историческом плане, но и и перспективе развития национальных традиций русской литературы.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)