“Диалектика души” героев романа Л. Н. Толстого “Война и мир”
Л. Н. Толстой известен не только как гениальный писатель, но и как удивительно глубокий и тонкий психолог. Роман Л. Н. Толстого ” Война и мир ” открыл миру галерею бессмертных образов. Благодаря тонкому мастерству писателя-психолога, мы может проникать в сложный внутренний мир героев, познавая диалектику человеческой души.
Основными средствами психологического изображения в романе “Война и мир” являются внутренние монологи и психологические портреты.
Образ Пьера Безухова является одним из самых важных в романе. Автор знакомит
Образ Пьера Безухова, как и образы Наташи Ростовой и Андрея Болконского, дан в динамике, то есть в постоянном развитии. Лев Толстой делает акцент на искренности, детской доверчивости, доброте и чистоте помыслов своего героя. Пьер охотно и даже радостно подчиняется чужой воле, наивно веря в благосклонность окружающих. Он становится жертвой корыстолюбивого
Одно из нравственных заблуждений молодого Безухова – бессознательная потребность подражать Наполеону. В первых главах романа он восторгается “великим человеком”, считая его защитником завоеваний французской революции, позже радуется своей роли “благодетеля”, а в перспективе – и “освободителя” крестьян, в 1812 году хочет избавить людей от Наполеона, “Антихриста”. Стремление возвыситься над людьми, даже продиктованное благородными целями, неизменно приводит его в духовный тупик. По мнению Толстого, и слепое повиновение чужой воле, и болезненное самомнение равно несостоятельны: в основе того и другого – безнравственный взгляд на жизнь, признающий за одними людьми право повелевать, а за другими – обязанность подчиняться.
Юный Пьер – представитель интеллектуальной дворянской элиты России, с презрением относившейся к “близкому” и “понятному”. Толстой подчеркивает “оптический самообман” героя, отчужденного от повседневной жизни: в обыденном он не способен рассмотреть великое и бесконечное, видит только “одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное”.
Духовное прозрение Пьера – это постижение ценности обычной, “негероической” жизни. Испытав плен, унижения, увидев изнанку человеческих отношений и высокую духовность в обычном русском мужике Платоне Каратаеве, он понял, что счастье – в самом человеке, в “удовлетворении потребностей”. “… Он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем и потому… бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей”, – подчеркивает Толстой.
На каждом этапе своего духовного развития Пьер мучительно решает философские вопросы, от которых “нельзя отделаться”. Это самые простые и самые неразрешимые вопросы: “Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?” Напряженность нравственных поисков усиливается в кризисные моменты. Пьер нередко испытывает “отвращение ко всему окружающему”, все в нем самом и в людях представляется ему “запутанным, бессмысленным и отвратительным”. Но после бурных приступов отчаяния Пьер вновь смотрит на мир глазами счастливого человека, постигшего мудрую простоту человеческих отношений.
Находясь в плену, Пьер впервые ощутил чувство полного слияния с миром: “и все это мое, и все это во мне, и все это я”. Радостное просветление он продолжает чувствовать и после освобождения – все мироздание кажется ему разумным и “благоустроенным”. Толстой отмечает: “планов теперь он не делал никаких…”, “не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру – не веру в слова, правила и мысли, но веру в живого, всегда ощутимого Бога”.
Пока человек жив, утверждал Толстой, он идет по пути разочарований, обретений и новых потерь. Это относится и к Пьеру Безухову. Периоды заблуждений и разочарований, сменявшие духовное просветление, не были нравственной деградацией героя, возвращением героя на более низкий уровень нравственного самосознания. Духовное развитие Пьера – сложная спираль, каждый новый виток выводит героя на новую духовную высоту.
В эпилоге романа Толстой не только знакомит читателя с “новым” Пьером, убежденным в своей нравственной правоте, но и намечает один из возможных путей его нравственного движения, связанного с новой эпохой и новыми обстоятельствами жизни.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)