Краткое изложение И дольше века длится день Айтматов
Ч. Т. Айтматов
И дольше века длится день
Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток…
А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие пустынные пространства – Сары-Озеки, Серединные земли желтых степей. Едигей работал здесь стрелочником на разъезде Боранлы-Буранный. В полночь к нему в будку пробралась жена, Укубала, чтобы сообщить о смерти Казангапа.
Тридцать лет назад, в конце сорок четвертого, демобилизовали Едигея после контузии. Врач сказал: через год будешь здоров. Но пока работать физически
Когда Едигей увидел разъезд, сердце его упало: на пустынной плоскости стояло несколько домиков, а дальше со всех сторон – степь… Не знал тогда, что на месте этом проведет всю остальную жизнь. Из них тридцать лет – рядом с Казангапом. Казангап много помогал им на первых порах, дал верблюдицу
И хоронить Казангапа придется им. Едигей шел домой после смены, думал о предстоящих похоронах и вдруг почувствовал, что земля под его ногами содрогнулась И он увидел, как далеко в степи, там, где располагался Сарозекский космодром, огненным смерчем поднялась ракета. То был экстренный вылет в связи с чрезвычайным происшествием на совместной советско-американской космической станции “Паритет”. “Паритет” не реагировал на сигналы объединенного центра управления – Обценупра – уже свыше двенадцати часов. И тогда срочно стартовали корабли с Сары-Озека и из Невады, посланные на выяснение ситуации.
…Едигей настоял на том, чтобы хоронили покойного на далеком родовом кладбище Ана-Бейит. У кладбища была своя история. Предание гласило, что жуаньжуаны, захватившие Сары-Озеки в прошлые века, уничтожали память пленных страшной пыткой: надеванием на голову шири – куска сыромятной верблюжьей кожи. Высыхая под солнцем, шири стискивал голову раба подобно стальному обручу, и несчастный лишался рассудка, становился манкуртом. Манкурт не знал, кто он, откуда, не помнил отца и матери, – словом, не осознавал себя человеком. Он не помышлял о бегстве, выполнял наиболее грязную, тяжелую работу и, как собака, признавал лишь хозяина.
Одна женщина по имени Найман-Ана нашла своего сына, превращенного в манкурта. Он пас хозяйский скот. Не узнал ее, не помнил своего имени, имени своего отца… “Вспомни, как тебя зовут, – умоляла мать. – Твое имя Жоламан”.
Пока они разговаривали, женщину заметили жуаньжуаны. Она успела скрыться, но пастуху они сказали, что эта женщина приехала, чтобы отпарить ему голову (при этих словах раб побледнел – для манкурта не бывает угрозы страшнее). Парню оставили лук и стрелы.
Найман-Ана возвращалась к сыну с мыслью убедить его бежать. Озираясь, искала…
Удар стрелы был смертельным. Но когда мать стала падать с верблюдицы, прежде упал ее белый платок, превратился в птицу и полетел с криком: “Вспомни, чей ты? Твой отец Доненбай!” То место, где была похоронена Найман-Ана, стало называться кладбищем Ана-Бейит – Материнским упокоем…
Рано утром все было готово. Наглухо запеленутое в плотную кошму тело Казангапа уложили в прицепную тракторную тележку. Предстояло тридцать километров в один конец, столько же обратно, да захоронение… Впереди на Каранаре ехал Едигей, указывая путь, за ним катился трактор с прицепом, а замыкал процессию экскаватор.
Разные мысли навещали Едигея по пути. Вспоминал те дни, когда они с Казангапом были в силе. Делали на разъезде всю работу, в которой возникала необходимость. Теперь молодые смеются: старые дураки, жизнь свою гробили, ради чего? Значит, было ради чего.
…За это время прошло обследование “Паритета” прилетевшими космонавтами. Они обнаружили, что паритет-космонавты, обслуживавшие станцию, исчезли. Затем обнаружили оставленную хозяевами запись в вахтенном журнале. Суть ее сводилась к тому, что у работавших на станции возник контакт с представителями внеземной цивилизации – жителями планеты Лесная Грудь. Лесногрудцы пригласили землян посетить их планету, и те согласились, не ставя в известность никого, в том числе руководителей полета, так как боялись, что по политическим соображениям им запретят посещение.
И вот теперь они сообщали, что находятся на Лесной Груди, рассказывали об увиденном (особенно потрясло землян, что в истории хозяев не было войн), а главное, передавали просьбу лесногрудцев посетить Землю. Для этого инопланетяне, представители технически гораздо более развитой цивилизации, чем земная, предлагали создать межзвездную станцию. Мир еще не знал обо всем этом. Даже правительства сторон, поставленные в известность об исчезновении космонавтов, не имели сведений о дальнейшем развитии событий. Ждали решения комиссии.
…А Едигей тем временем вспоминал об одной давней истории, которую мудро и честно рассудил Казангап. В 1951 г. прибыла на разъезд семья – муж, жена и двое мальчиков. Абуталип Куттыбаев был ровесник Едигею. В сарозекскую глухомань они попали не от хорошей жизни: Абуталип, совершив побег из немецкого лагеря, оказался в сорок третьем среди югославских партизан. Домой он вернулся без поражения в правах, но затем отношения с Югославией испортились, и, узнав о его партизанском прошлом, его попросили подать заявление об увольнении по собственному желанию. Попросили в одном месте, в другом… Много раз переезжая с места на место, семья Абуталипа оказалась на разъезде Боранлы-Буранный. Насильно вроде никто не заточал, а похоже, что на всю жизнь застряли в сарозеках, И эта жизнь была им не под силу: климат тяжелый, глухомань, оторванность. Едигею почему-то больше всего было жаль Зарипу. Но все-таки семья Куттыбаевых была на редкость дружной. Абуталип был прекрасным мужем и отцом, а дети были страстно привязаны к родителям. На новом месте им помогали, и постепенно они стали приживаться. Абуталип теперь не только работал и занимался домом, не только возился с детьми, своими и Едигея, но стал и читать – он ведь был образованным человеком. А еще стал писать для детей воспоминания о Югославии. Это было известно всем на разъезде.
К концу года приехал, как обычно, ревизор. Между делом расспрашивал и об Абуталипе. А спустя время после его отъезда, 5 января 1953 г., на Буранном остановился пассажирский поезд, у которого здесь не было остановки, из него вышли трое – и арестовали Абуталипа. В последних числах февраля стало известно, что подследственный Куттыбаев умер.
Сыновья ждали возвращения отца изо дня в день. А Едигей неотступно думал о Зарипе с внутренней готовностью помочь ей во всем. Мучительно было делать вид, что ничего особенного он к ней не испытывает! Однажды он все же сказал ей: “Зачем ты так изводишься?.. Ведь с тобой все мы (он хотел сказать – я)”.
Тут с началом холодов снова взъярился Каранар – у него начался гон. Едигею с утра предстояло выходить на работу, и потому он выпустил атана. На другой день стали поступать новости: в одном месте Каранар забил двух верблюдов-самцов и отбил от стада четырех маток, в другом – согнал с верблюдицы ехавшего верхом хозяина. Затем с разъезда Ак-Мойнак письмом попросили забрать атана, иначе застрелят. А когда Едигей вернулся домой верхом на Каранаре, то узнал, что Зарипа с детьми уехали насовсем. Он жестоко избил Каранара, поругался с Казангапом, и тут Казангап ему посоветовал поклониться в ноги Укубале и Зарипе, которые уберегли его от беды, сохранили его и свое достоинство.
Вот каким человеком был Казангап, которого они сейчас ехали хоронить. Ехали – и вдруг наткнулись на неожиданное препятствие – на изгородь из колючей проволоки. Постовой солдат сообщил им, что пропустить без пропуска не имеет права. То же подтвердил и начальник караула и добавил, что вообще кладбище Ана-Бейит подлежит ликвидации, а на его месте будет новый микрорайон. Уговоры не привели ни к чему.
Кандагапа похоронили неподалеку от кладбища, на том месте, где имела великий плач Найман-Ана.
…Комиссия, обсуждавшая предложение Лесной Груди, тем временем решила: не допускать возвращения бывших паритет-космонавтов; отказаться от установления контактов с Лесной Грудью и изолировать околоземное пространство от возможного инопланетного вторжения обручем из ракет.
Едигей велел участникам похорон ехать на разъезд, а сам решил вернуться к караульной будке и добиться, чтобы его выслушало большое начальство. Он хотел, чтобы эти люди поняли: нельзя уничтожать кладбище, на котором лежат твои предки. Когда до шлагбаума оставалось совсем немного, рядом взметнулась в небо яркая вспышка грозного пламени. То взлетала первая боевая ракета-робот, рассчитанная на уничтожение любых предметов, приблизившихся к земному шару. За ней рванулась ввысь вторая, и еще, и еще… Ракеты уходили в дальний космос, чтобы создать вокруг Земли обруч.
Небо обваливалось на голову, разверзаясь в клубах кипящего пламени и дыма… Едигей и сопровождавшие его верблюд и собака, обезумев, бежали прочь. На следующий день Буранный Едигей вновь поехал на космодром.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)