Герой романа Булгакова “Мастер и Маргарита”
В многолюдном собрании лиц, населяющих роман, роль этого персонажа обозначена со всей определенностью. Глава, в которой с ним встречается читатель, названа “Явление героя”. Между тем в пространстве сюжета М. занимает немного места. Он появляется в 13-й главе, когда вступили в действие все основные лица (кроме Маргариты), а некоторые уже его покинули.
Затем Мастер надолго исчезает из повествования, чтобы снова объявиться только в 24-й главе. И наконец, участвует в трех заключительных главах (30-й, 31-й, 32-й). В мировой литературе трудно найти
Дальнейшие
Герой Булгакова – человек без имени. От своего настоящего имени он отрекается дважды: сначала, приняв прозвище Мастера, которым его нарекла Маргарита, и потом, оказавшись в клинике профессора Стравинского, где пребывает как “номер сто восемнадцатый из первого корпуса”. Последнее сопряжено, надо полагать, с литературной реминисценцией: отсылка к другому “заключенному” современной Булгакову романистики – Д-503, герою романа Е. И. Замятина “Мы”, судьба которого имеет ряд совпадений с судьбой М. (Оба занимаются писательством, не считая себя писателями; у каждого есть возлюбленная, способная на мужественные поступки.)
Семантика имени М. сложна для понимания и не поддается однозначному прочтению. Оставляя в стороне темный вопрос о происхождении этого имени, можно отметить, что в текстах Булгакова оно встречается несколько раз, всегда наделено эмфатическим смыслом и вместе с тем употребляется по меньшей мере непоследовательно. “Бедным и окровавленным мастером” называет Булгаков героя “Жизни господина де Мольера”; среди вариантов названия пьесы о Сталине (впоследствии “Батум”) фигурирует “Мастер”.
В символике романа имя М. возникает в противопоставлении писательскому ремеслу. Знаменитый ответ на вопрос Ивана Бездомного: “Вы писатель?” – “Я – мастер”.
Если принять во внимание, что перед этими словами шел разговор о романе про Понтия Пилата, сочиненном героем, то очевидна смысловая, ценностная модуляция. Герой оттого стал М., что его литературное занятие вышло за свои границы, превратилось в дело, которое он призван исполнить, на которое венчан, как король на царство. У М. даже есть корона – сшитая Маргаритой черная шапочка с желтой буквой “М”. Тогда слово “мастер” означает “посвященный”.
Образ М. являет собой развитие лирического героя Булгакова, связанного со своим творцом интимно-родственными отношениями и общей литературной родословной, на генеалогическом древе которой особо выделяются имена Гофмана и Гоголя. От первого герой
Булгакова унаследовал звание “трижды ро – 259 мантического мастера”, от второго – портретные черты (острый нос, свешивающийся на лоб клок волос) и роковое обстоятельство своей судьбы. В момент отчаяния М. сжигает сотворенный им роман, как Гоголь, уничтоживший второй том ” Мертвых душ “, как сам Булгаков, бросивший в огонь рукопись романа о дьяволе. По версии И. Л. Галинской, гипотетическим прообразом М. является украинский философ XVIII в. Г. С. Сковорода, который, подобно герою Булгакова, при жизни не опубликовал ни одного из своих сочинений и в определенных обстоятельствах вынужден был притвориться сумасшедшим. Помимо того философская проблематика романа может рассматриваться как отражение философии Сковороды в некоторых важных ее пунктах.
В творчестве Булгакова образ М. соотносится с такими персонажами, наделенными автобиографическими чертами, как герой “Записок юного врача”, Турбин (“Белая гвардия”), Мольер (романа и пьесы “Кабала святош”), Максудов (“Записки покойника”). Сюжетные параллели с последним наиболее очевидны. (На них в первую очередь обращают внимание комментаторы Булгакова.) Оба героя – мелкие служащие (один – редакции, другой – музея), ничем не примечательные в обыденной жизни. В обоих внезапно пробуждается писательское дарование. Тот и другой сочиняют роман, принесший им счастье и горе. Подобно Максудову, М., столкнувшись с “братьями по литературе”, становится объектом травли. Обоим “на широком поле словесности” уготовано быть “литературными волками” (слова Булгакова, сказанные им о себе). Между тем сочинение Максудова опубликовано, его инсценирует Независимый театр. Роман М. не попал к читателям и духовно сломил его. Затравленный и гонимый, М. отрекается от своего творения, бросив рукопись в огонь.
Максудов сочиняет современный роман, описывая в нем события, очевидцем которых он был. М. наделен даром прозрения, способностью видеть историю двухтысячелетней давности такой, какой она была на самом деле. “О, как я угадал! О, как я все угадал”, – восклицает М., когда благодаря Ивану Бездомному, запомнившему разговор с Воландом, он получает возможность сравнить описанное в романе с рассказом живого свидетеля.
В образ М. автор вложил свое понимание писателя и его жизненного предназначения. Для Булгакова писательство – теургия, но не в толковании Вл. С. Соловьева и русских символистов, которое подразумевало “восхождение” к “заоблачным тронам” и обратное жиз-нестроительное действие, оттуда производимое. Булгаковская теургия – это прозрение истины, ниспосланной свыше, которую писатель должен “угадать” и о которой обязан поведать людям, “чтобы знали…”. (“Чтобы знали”, – последние слова умирающего Булгакова, которые услышала его жена.)
Концепция писателя, олицетворенная в образе М., принципиально отличается от доктрины символистов, согласно которой художественный дар предоставлял его носителю как бы индульгенцию. В стихотворении Ф. К. Сологуба “Я испытал превратности судеб” поэт, много грешивший в жизни, допущен апостолом Петром “внимать святое ликованье” только на том основании, что был поэтом. Для Булгакова пребывание поэтом или прозаиком само по себе еще ничего не означает. Все дело в том, как художник распорядился своим дарованием. Берлиоз, например, разменял свой талант на житейский комфорт и за это должен уйти в небытие. М. исполнил возложенный на него долг, но только наполовину. Он сочинил роман. Однако не выдержал его ноши, предпочел бегство и тем нарушил вторую часть своего предназначения: чтобы знали – узнанное им. (В этом срезе существенно сопоставление судеб М. и Иешуа Га-Ноцри, который имел возможность избежать креста, но ею не воспользовался.) Оттого-то М. “не заслужил света, он заслужил покой”.
Трагический образ М., открытый русским читателем в конце 60-х, когда был впервые опубликован роман М. А. Булгакова, стал для отечественной интеллигенции олицетворением дилеммы эскапизма и героизма, символом выбора между этими двумя экзистенциальными возможностями.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)